HISTORY IN PERSONS. RUSSIAN DOCTOR VLADIMIR PETROVICH FILATOV

Abstract

This article describes the main stages in the life of the famous surgeon, ophthalmologist V.P. Filatov.

Full Text

Он считал, что, если есть хотя бы один шанс из ста, надо пробовать помочь. И если не получилось сейчас, то наука идет вперед и может получиться через некоторое время. По его выражению, отбирать веру — большой грех. Подтверждению этому — вся его жизнь.

Говорят, каждое открытие проходит путь от абсурда до признания. Еще со студенческих лет он вынашивал идею пересадки донорской роговицы. Однако, в самом начале прошлого века доклад молодого ученого на заседании офтальмологического общества был встречен в штыки: не принималась сама идея пересадки тканей от умершего человека живому. Но Владимир Петрович был уверен такая операция будет возвращать зрение сотням тысяч пациентов. Годы работы в лаборатории, эксперименты по пересадки роговицы у животных и, наконец, первая операция в клинике. Неудача. Еще одна попытка. И снова неудача. А неудачи он переживал тяжело.

Что такое неудача для хирурга? Цена ей здоровье или сама жизнь. В книге, изданной учениками Филатова и поклонниками его таланта, Владимир Петрович описывает, как еще в молодые годы сделал операцию своему знакомому, батюшке, протоиерею о.Иоанну: «Разрезал роговицу, радужку отрезал, только что хрусталик вывел, вылезло из раны густое стекловидное тело». Далее он признается: «Растерялся. После нескольких попыток исправить положение, глаз пришлось удалить». Позже через годы он понял, как надо было поступить в той ситуации. И вот однажды в гостях, у друзей он встретился с о.Иоанном: «Улыбаюсь радушно, а на душе две кошки подрались. Долго я помнил с болью про стекловидное тело» [2].

Для операции по пересадке роговицы Филатовым были разработаны специальные, особо тонкие инструменты. Но этого мало, чужая ткань должна прижиться. Чтобы сохранить ее жизнеспособность, т.к. клетки погибают не сразу, он выдерживал роговицу во льду. В ходе экспериментов Филатов выяснил, в таких условиях ткань перед тем как окончательно погибнуть, делает последнюю попытку выжить, и резко повышается ее биологическая активность. И это наилучший момент для трансплантации.

И вот, наконец, в 1912 году первая успешная пересадка роговицы. И дальше целый ряд успешных операций. Филатову удалось на практике убедить оппонентов в своей правоте. Разработанный еще в 1912 году метод лишь только в 20-е годы получает признание. В 1913 году он предложил новый метод измерения внутриглазного давления — эластотонометрию [1]. Благодаря уникальным методам возвращения зрения его клиника становится известной и в стране, и за рубежом. «Первые успешные пересадки роговицы с лечебной целью окрылили меня. У меня естественно появился вопрос: если пересадка роговицы, сделанная с лечебной целью при воспалении роговицы, дает такие успехи, то может быть и другие ткани, консервированные на холоду, могут при других заболеваниях тоже давать успех. И уже первые опыты превзошли все мои ожидания» [2].

Через 10 лет в 1936 году, к этому времени Владимир Петрович уже заведующий кафедрой и профессор университета, на базе его кафедры и клиники был создан институт глазных болезней и тканевой терапии, директором которой стал Владимир Петрович и оставался им до конца жизни [3].

Имя Филатова настолько было известно, что в Одессу зачастую поступали письма без точного адреса, только с одной фамилией адресанта: «Филатову». И такие письма всегда доставлялись. А во время войны письма пересылались в Ташкент, куда был эвакуирован институт. В тыловом госпитале Владимир Петрович, в то время ему уже было под 70 лет, делал по несколько сложнейших, ювелирных операций в день. Хроника сохранила кинокадры, за каждым из которых судьба человека.

Ранение глаз часто сопровождает и травмированные век и костей лица. В 1914 году он изобрел эффективный метод проведения пластических операций с помощью так называемого мигрирующего круглого кожного «филатовского стебля», который стал ценнейшим вкладом в современную восстановительную хирургию: это постепенное, шаг за шагом, чтобы не нарушить кровообращение пересаживание лоскута, свернутого в трубочку, кожи с другого участка тела на лицо [1]. 

После освобождения Одессы институт быстро возвращают в город, получив средства не только на восстановление, но и на расширение научных исследований. И уже в конце 1944 году в этих корпусах начались операции.

Даже в Одессе многие думают, что академик Филатов был коренным одесситом. И, действительно, он считал Одессу своим городом, с ней связанна большая часть его жизни. Однако, родился он в имении своего отца в Пензенской губернии 15 февраля 1875 года. Он всегда помнил свою Михайловку, теплое и радостное детство. С любимым дядей Федей, младшим братом отца, тоже врачом и заядлым охотником, он бродил по рощам, перелескам и болотам, встречал рассветы и провожал закаты, он рано понял, что мир прекрасен и должен быть открыть всем, чтобы, по его словам, каждый человек должен видеть солнце.

О выборе профессии он не задумывался. Как и отец, построивший земскую больницу и работавший в ней, он решает посвятить себя медицине. Из пяти братьев Петра Федоровича врачами были четверо, и среди них известный детский доктор Нил Федорович Филатов. Влияние отца сказалось не только на выборе профессии. Как и отец, Владимир Петрович был настоящим русским интеллигентом, человеком глубоко верующим.

Филатов был личностью многогранной: он писал стихи и картины, владел несколькими иностранными языками, слыл философом. Неслучайно его тесно связывала дружба с неординарным человеком Валентином Феликсовичем Войно-Ясенецким, христианским философом и профессором медицины, православным архиепископом и лауреатом Сталинской премии за «Очерки гнойной хирургии». Когда Войно-Ясенецкий впал в немилость советской власти, угроза нависла и над его близкими. Владимир Петрович, можно сказать, спрятал в институте его сына, тоже врача. Со временем младший Войно-Ясенецкий под его руководством защитил докторскую диссертацию и стал профессором. При этом и сам Владимир Петрович находился под постоянным присмотром ГПУ, а это продолжалось с начала 30-х и до 40-х гг.

20 февраля 1931 года 57-летний профессор был арестован органами ОГПУ по обвинению в участии в «контрреволюционной военно-офицерской организации». На первом допросе он признался во всем, в чем его обвиняли. Потом в письменных показаниях он объяснил: «Когда мне было предъявлено обвинение в участии контрреволюционной военно-офицерской организации, я был крайне изумлен и напуган этим. На ваши вопросы об организации я не мог ничего ответить, ибо отвечать мне было нечего. Совершенно измученный морально от безысходности положения, я избрал такой путь: я решил формально признаться в том, в чем я не виноват. Я надеялся, что так быстрее кончится следствие, которое казалось не может иметь конца, если я просто буду отвергать свою виновность». Однако, даже в эти трудные дни он не отрекается от своих убеждений. После двух месяцев в изоляторе и бесконечных допросов, его освободили под подписку о невыезде [1].

Филатов часто посещал храм Андриана и Натальи и общался с архиепископом Никоном. Благодаря высокому авторитету доктора храм долго не закрывался: он был закрыт только после смерти Владимира Петровича.

По инициативе Филатова на его личные сбережения и собранные средства одесситов на Преображенской площади на месте разрушенного алтаря Спасо-Преображенского собора был установлен фонтан с большой мраморной вазой в виде цветка в память о нем [1].

Жил Владимир Петрович в небольшом доме, построенном по собственному проекту, недалеко от института. Его дом был не только местом обитания, но и творческой лабораторией. В саду всё посажено его руками и всё не случайно. Он искал ответы на вопросы о взаимоотношениях природы и человека. На основе растений он составлял лекарственные композиции. Его любимыми цветами были розовые пионы и белая сирень. Здесь среди кустарников и цветов он находил подтверждения своей теории о биогенной стимуляции. Эта идея появилась у него еще при разработке методов пересадки роговицы. Он понял, что феномен биологического импульса характерен не только для животных тканей, но и для растительных. И это открывает широкие перспективы для разработки различных препаратов, ведь все растения обладают лечебными свойствами.

К концу жизни у него были все возможные для советского врача награды: был награжден четырьмя орденами Ленина (в 1944, 1948,1950 и 1954 годах), орденами Отечественной войны 1-й степени и Трудового Красного Знамени, за разработку методов пересадки роговицы и тканевой терапии в 1941 году был удостоен Сталинской премии I степени, в июле 1950 года Филатову было присвоено звание Героя Социалистического Труда, а в 1951 году ученый был удостоен Большой золотой медали имени И.И. Мечникова[3]. Была всемирная известность и всеобщее уважение. Ему было 81 год, когда он выступил с отчетом о работе института за последние 20 лет. Казалось, что он подводил итоги и своей жизни.